— Дамы и господа, 99-ые Голодные Игры торжественно объявляются открытыми! – вещают все радиоприемники, находящиеся над площадью. На экране, привычно положив одну руку на другую и практически утонув в большом обитом кожей кресле, сидит миниатюрная женщина, на вид пятидесяти-шестидесяти лет. Ее тонкие волосы с вкраплениями седины затянуты в тугой пучок на затылке, полностью соответствующий выражению ее лица. Ее голос тих и скрипуч, но тем не менее невозможно не вникнуть в смысл сказанного. –  По окончанию Жатвы Панем увидит двадцать шесть трибутов, что удостоятся чести защищать свой дистрикт. Они будут подвергнуты испытаниям, пройти которые сможет только один из них. Но прежде чем мы приступим к самому процессу отбора, следует вспомнить, для чего мы проводим эти соревнования, и отдать дань памяти и уважения жертвам террористической организации, павшим в недалеком 2881 году. Мы должны помнить нашу историю, чтобы впредь не повторять былых ошибок и не позволять чьим-то империалистическим настроениям уничтожить то, что мы так долго строили. Будьте бдительны, никто не прощает предательства. 
Заиграл гимн Панема, и на экранах стали появляться изображения жителей дистриктов, которые приложив три средних пальца к губам, поднимали их ввысь.  Но сложно было понять, кому же отдан этот немой жест. Погибшим жертвам «террористов» или же самим «террористам»? Картинки сменялись одна за другой: обугленный Капитолий, дистрикты заморенные голодом, бесчисленное множество тел, застывших в неестественных позах и снова Президент Койн, держа руку поднятой вверх, как и все, но теперь уже не сидя в кресле, а на фоне других служащих и миротворцев. Внезапно появились помехи, сменяющиеся шумом, место которых заняло пламя и силуэт находящийся в нем. Люди всполошились, на площадях нарастала паника. Миротворцы и организаторы пытались отыскать техников, чтобы исправить ситуацию. Тем временем на мониторах продолжал полыхать огонь, будто прорываясь сквозь помехи.
- Они вам врут, – заявил неизвестный голос, живой и в то же время наполненный тем чувством потери и предательства, которое довелось испытать многим из нас, -  они делали это раньше, делают это и сейчас. Террористы? Неужели вы настолько доверчивы? Это же байка для малышей, мы уже не те, что были раньше.  Вам казалось, что Сноу был ужасным тираном? Тогда, что же вы думаете о Президенте Койн? Разве в вашей жизни что-то изменилось после революции?  Все тот же голод, все тот же недостаток продовольствия, все те же Голодные Игры. Но ничто не забыто, мы здесь, среди вас, и мы готовы изменить вашу жизнь, готовы свершить правосудие над теми, что не побоялись использовать в качестве расходного материала самое дорогое, что было в нашей жизни — наших детей, братьев и сестер. - Полыхнула вспышка, и на миг появилось изображение падающих с неба огненных шаров, вокруг стоит гарь и дым, раздаются крики и подобие детского плача. Через секунду все стихает. - Они говорили нам, что это дело рук Сноу и его прихвостней, но теперь вы знаете правду. Ничто не забыто.
Все экраны потухли, но это не исправило положения, люди были разъярены, напуганы. Картинка и звук снова появились на мониторах. Заместитель президента объявил об "инциденте-поломке" и призвал всех сохранять спокойствие, приступив к отбору трибутов. Успокоились ли люди? Нет, отнюдь. Но когда армия вооруженных людей стоит у тебя за спиной, понимаешь, насколько ты слаб и беззащитен. Но ведь всегда можно найти альтернативу грубой силе?
На 99 голодных играх произошла невозможная вещь – 6 добровольцев. 6 трибутов пошли на игры совершенно добровольно. И это были не первый и второй, где участие в играх считалось честью. Это отдаленные дистрикты. Те, которые, кажется, все еще таят угрозу. Что это? Новый план? Они хотят повторить восстание? Это заговор? Но как? Правительство теряется в догадках.
Капитолию нужен новый президент, Койн, в силу своего возраста и помешанного рассудка, больше не может управлять страной. Что ждёт Капитолий? Выборы? Реформы? Или же очередная революция? Борьба за власть происходит внутри, что сейчас крайне выгодно повстанцам. Капитолий стал как никогда уязвим: снаружи, изнутри. Заместитель президента собственноручно подписывает смертный приговор Койн, смена власти должна пройти тихо. Иначе вся система падёт.