❖ имя персонажа
Kenneth Pond | Кеннет Понд
Сокращения: Кен, Кенни
❖ возраст, дата рождения
27, 5.01.2877
❖ деятельность, место работы, дистрикт
ментор, 4 дистрикт
❖ лояльность
нейтралитет
❖ внешность
Arthur Darvill | Артур Дарвилл
❖ общая информация
Я, Кеннет Понд, родился в 4 дистрикте за 3 года до восстания. Семья была самой обычной, таких тысячи в нашем дистрикте. Родители занимаются рыбным промыслом. Дети, когда не в школе, помогают им, в конце концов, ещё одна пара рук никогда лишней не будет. У меня были два старших брата. Один на 12, второй на 8 лет старше, так что особо близкими мы с ними не были. Впрочем, особого шанса сблизиться с ними у меня и не было, потому что они оба погибли при восстании. Я мало, что о нём помню. Если спросить, вряд ли хоть что-нибудь расскажу. Помню только тот страх, что испытывал, ужас, который видел в глазах окружающих, реки крови и регулярные бомбежки, во время которых и погибли оба моих брата. Да, наш дистрикт сильно пострадал во время восстания, впрочем, оно и не удивительно, Капитолию же надо было показать свою мощь, землякам Финника Одэйра в особенности. К слову о нём. Казнили ментора нашего дистрикта публично, на площади у дома правосудия, там, где проводят жатву, на глазах у всех жителей, ну или, по крайней мере, тех, кто жил относительно недалеко и им нашлось место на площади. Я там тоже был. И хотя это было не настолько ужасно, как бомбежки, в публичной казни тоже мало приятного. Безусловно, всё происходившее оставило свой отпечаток у меня в голове, даже несмотря на то, что мне было всего три года. Я перестал бояться крови, мог достаточно спокойно смотреть на умирающего человека. Восстание, в какой-то мере, сделало меня жестким и дало понять, насколько просто можно отнять человеческую жизнь.
Потом наступили спокойные времена. Дистрикт в рекордные сроки был восстановлен, и уже через год ничто и не напоминало о недавних кровавых событиях. Наверное, правительство того и добивалось. Возможно, они не хотели, чтобы их помнили, как бессердечных убийц. Хотя о чём это я? Они именно этого и добивались. Скорее всего, просто люди хотели забыть о тех страшных временах и потерях, которые пережила, наверное, каждая семья. Вскоре я пошёл в школу, хотя история Панема и основы профессий, распространенных у нас в дистрикте особо ценными занятиями не назовешь. Впрочем, там я общался со своими ровесниками. В этом, наверное, была единственная польза школы, потому что я рос достаточно тихим, неразговорчивым и спокойным мальчиком, никогда не стремился идти на контакт с людьми, так что, если бы не это место, скорее всего я бы так и провёл всю жизнь в гордом одиночестве. Однако, одноклассники сами ко мне почему-то подходили, начинали разговор. Неужели я своим железным спокойствием притягивал людей? Вряд ли. Хотя, кто знает, что твориться в голове у ребёнка. Так или иначе, разговор я всегда поддерживал. Таким образом я и сам не заметил, как обзавёлся далеко не маленькой компанией друзей, да и вообще стал более дружелюбен и менее нелюдим. Помимо занятий в школе я помогал отцу на его судне. Мы выходили в море, наверное, каждый день. И хотя первые годы я скорее мешался, потом, когда научился пользоваться трезубцем, я действительно стал хорошим помощником.
Я всегда смотрел Голодные Игры. И хотя вся эта безумная жестокость вызывала у меня глубочайшее отвращение, не знаю почему, но оторвать глаз от экрана я не мог. Я постоянно хотел узнать на какие хитрости пойдут трибуты, чтобы выжить, есть ли предел жестокости, которая творится на экране, на которую идут дети, чтобы победить. Не знаю почему, но я постоянно представлял, чтобы я делал, попади я на арену, в ситуацию, в которую попал какой-нибудь трибут. Понятия не имею, делали ли так другие, но я вечно примерял каждую ситуацию на себя. Возможно, таким образом я пытался тренировать свой мозг, придумывать, как можно выйти из, с первого взгляда, безвыходных ситуаций. А может, на каком-то подсознательном уровне я предчувствовал, что когда-нибудь я тоже туда попаду. Чёрт его знает. Но факт остаётся фактом. На пятнадцатом году жизни я действительно стал трибутом. Я никогда не боялся идти на жатву. Все боялись, а я почему-то был спокоен, как удав. То ли из-за того, что, если меня выберут, я уже подсознательно смирился с неизбежной смертью, то ли из-за того, что верил, что моё имя не вытянут. Вот и в тот роковой день, когда я четвёртый раз направлялся к Дому правосудия, я не испытывал ничего. Внутри было пусто, а на лице не выражалась ни одна эмоция. И вот я стою в толпе напуганных детей, на сцене поприветствовали девушку-трибута, кажется, её звали Ная, впрочем, я могу ошибаться, в конце концов, много времени с того времени утекло. Высокий парень с фиолетовыми волосами и белым лицом, наш сопроводитель из Капитолия, достаёт из стеклянного шара листочек с именем и называет его. Моё имя. Сложно описать, что я тогда чувствовал. Нет, не страх явно. После тех кошмаров, что я видел при восстании я перестал бояться смерти, по крайней мере я думал, что она не будет настолько же ужасной, как смерти моих братьев или других людей из моего дистрикта. Скорее всего, я испытал грусть и жалость. Мне стало жаль родителей, которые потеряют и своего третьего сына, на которого они рассчитывали в будущем, о котором заботились, жизнь которого пытались сохранить всеми силами. Они даже запрещали мне брать тессеры, чтобы моё имя лишний раз не вписывали. Впрочем, мы особо и не голодали, нам с отцом всегда удавалось припасти для себя небольшую часть улова. Что-то мы съедали сами, что-то обменивали на другие продукты и полезные вещи. В общем, жили безбедно. И тут такое. Все старания в чёрту. Всё пошло наперекосяк. Это, наверное, был единственный момент в моей жизни, когда я надеялся на то, что моё имя не Кеннет Понд. Но делать было нечего. Я медленно поднялся на сцену, отказался что-либо говорить, молча пожал руку Нае и отправился в предназначенную мне комнату в Доме Правосудия. Всё это с каменным, непроницаемым выражением лица. Прощание с друзьями было тяжелым, но тяжесть прощания  с родителями я до сих пор не в состоянии передать. Я никогда не забуду рыдающую мать, не забуду ту одинокую слезу, скатившуюся по щеке отца, человека, которого я никогда не видел плачущим. Нет, сам я не плакал. Казалось, что из меня тогда высосали все эмоции, было ощущение, что я разучился чувствовать. В любом случае, кое-как успокоив родителей, я покинул, как тогда казалось, родной дистрикт навсегда.
Меня тренировал победитель 78 Игр, Пакс, с которым я потом ещё работал вместе некоторое время. Был и второй ментор, но та женщина всё время уделяла Нае, впрочем, Пакс меня вполне устраивал. Ментор научил меня нескольким полезным приёмам, на неплохом уровне обучил владению мечом, дал полезные советы по выживанию, а главное предложил мне заключить союз с другими сильными трибутами, то, что не делалось с момента восстания. Да, он действительно считал меня одним из сильнейших, так что думал, что другие с удовольствием согласятся стать союзниками. Так оно и было. Не знаю, то ли моё спокойствие, то ли что-то другое заставило их мне доверять, но факт остаётся фактом. Моими союзниками стали Ная, оба трибута из первого, парень из второго, парень из девятого и девушка из шестого. Те, кого я посчитал сильнейшими. Те, с кем, наверное, было бы сложнее всего справиться честным путём.
И вот 87 Голодные игры. Я стою на пьедестале, который находится на идеально круглом острове, окружённом примерно 25 метровым в ширину кольцом воды. В центре острова золотой рог изобилия с оружием, едой, водой и прочими жизненно необходимыми вещами. 5… 4… 3… 2… 1… Я срываюсь с пьедестала и несусь к рогу. Хватаю трезубец и бросаюсь в воду. Хотя равных в плавании мне здесь скорее всего нет, я не пытаюсь догнать тех, кто в первый же момент бросился прочь от рога. Нет смысла. Сейчас в воду начнут лезть те, кто надеются избежать смерти на острове от рук моих союзников. И здесь-то смерть их настигнет их в любом случае. Теперь-то они никуда не денутся от нас с Наей. Это была долгая и действительно крайне кровавая бойня. 17 погибших, включая парня из первого. И шестерых из них убил я. Тогда я ещё не понимал, насколько ужасно то, что я сделал, но тогда это бы мне только помешало бы. Всего четверым удалось убежать от Рога. Наверняка эти игры станут одними из самых коротких. Остальные хотели броситься вслед за беглецами, но мы с Наей убедили их остаться на острове и отправиться завтра, потому что мы их итак не догоним. Бойня длилась больше двух часов, все устали, а те, кто убежал, бросились в воду в первую же секунду. С наступлением ночи мы с напарницей из моего Дистрикта решили осуществить наш коварный план. Точнее мой. Точнее Пакса. Вообще я не хотел её в него посвящать, но когда понял, что не смогу убить свою землячку, решил, что лишняя пара рук не помешает. В общем, как только остальные трибуты заснули, мы их перебили. Наверное, после этого союзы вообще никогда не станут заключать. На следующее утро я почувствовал, что начинаю заболевать, причём сильно. Очевидно, несколько часов в ледяной воде дали о себе знать. Напарница была не в лучшем состоянии. Вообще эта полоса воды после бойни оказалась бесполезна. Ледяная, солёная вода, в которой не обитает не единое живое существо. Благо, хоть все запасы воды и еды остались у нас. Впрочем, ненадолго. Ближе к закату прогремел взрыв. А взорвался Рог изобилия. Мы бросились в воду, чтобы спастись, но даже не подозревали, какая опасность ждёт там. А там нас ждали переродки внешне похожие на акул. Именно из-за них и погибла Ная. Я же каким-то чудом вернулся на остров, на котором пожар потух так же быстро, как и начался. Всё оружие осталось нетронутым, однако все запасы еды и питьевой воды исчезли. В итоге, я остался без пищи и пить, с воспалением лёгких, застрявший на острове. Казалось бы, безвыходная ситуация, но меня спасли спонсоры и Пакс. Очевидно, я понравился Капитолийской публике и они не хотели со мной прощаться, так что ночью на серебряном парашюте ко мне спустилось лекарство, а под утро пища. Так я спокойно жил несколько дней, пока организаторы не объявили о пире. Очевидно, им надоело, что каждый прячется в своём углу. А так оно, очевидно, и было, потому что пушка гремела последний раз после того, как переродки разорвали тело Наи на мелкие кусочки. Я радовался, потому что сам я находился на острове, то есть всех противников сгонят сюда, где они и встретят свою смерть. Я был уверен, что создатели арены позаботятся о том, чтобы все оставшиеся пять трибутов встретились как можно скорее. Так и случилось. Ещё на рассвете те четверо были у озера. Один пришёл чуть раньше и без проблем доплыл до острова. Наверное, переродков убрали. Я его ждал. Я его убил. Он даже не успел ничего сделать перед тем, как его грудная клетка напоролась на мой трезубец. Остальные же пришли одновременно и между ними завязался бой из которого вышел лишь один. Здоровый парень из восьмого. Я бы не подумал, что он действительно на что-то способен. Даже при его внушительном росте и мускулах. Тем не менее, смерть его настигла в тот же момент, когда он вышел из воды. Прогремела пушка. Прогремела 25 раз. Последний раз в этом году. Меня объявили победителем, забрали на планолёт. Я убил 10 человек. Десять детей умерли из-за меня. Осознание этого пришло в планолёте, но я держался, как мог. В конце концов, меня до сих пор снимают. Но, как только съёмки закончились, я сорвался. У меня началась истерика. Я понял, в какого монстра меня превратили. Я понял, что не хочу быть этим монстром, но тем не менее являюсь.
Я как-то пережил интервью и всё такое. Нам дали дом в деревне победителей и кучу денег. И у меня окончательно снесло крышу. В тот момент ещё не кошмары были самым ужасным. Тогда ещё самым отвратительным было осознание того, что я виновен в смерти других. Это было невыносимо. Я просил прощения. Я не выходил из комнаты. А когда меня вытаскивали, то особых признаков жизни не подавал. Кое-как мне помогли смириться с чувством вины, но страх остался. Я страшился тура победителей. А ещё кошмары стали мучить куда сильнее. Тур победителей больше напоминал пытку, но я терпел с каменным лицом. Я вообще отлично научился скрывать свои чувства ради шоу. Я как-то пережил это напоминание о моих преступлениях, но легче не стало.
Мне дали два года, до того, как мне исполнится 18, прежде, чем назначить ментором. За это время я свыкся с постоянными кошмарами, с чувством вины, с тем, что мне придётся скоро отправлять детей на верную смерть или обрекать на вечные страдания, в случае, если они выживут.
Я должен был заменить Пакса, но женщина, которая с ним работала, скончалась. И так как в Капитолии решили, что лучше уж оставить двух менторов, то Пакса заставили продолжать его работу, а меня поставили к нему напарником. Работа ментора оказалась ничуть не легче, чем пребывание на Арене. Помимо того, что тебе приходится наблюдать за мучениями человека, к которому ты привязался, а я имел и до сих пор имею привычку сильно привязываться к своим подопечным, непроизвольно вспоминаешь те кошмары, которые пережил сам. И у тебя нет права впадать в депрессию или биться в истерике. Ты должен нацепить на лицо улыбку и убеждать богачей помочь своему трибуту. Ведь это может спасти его жизнь в решающий момент. Видеть смерть своих подопечных было невыносимо. Впрочем, и радоваться тому, что они убили кого-нибудь из соперников, я тоже был не в состоянии. Любая смерть приносила страдания, но смерть ребят, которых я отправлял в надежде, что они выйдут живыми, была куда ужаснее. Со временем я осознал, что мои кошмары связаны не только с моими играми, но и теми, на которых я был ментором. Вся моя жизнь превратилась в один сплошной ночной кошмар.
Спустя несколько лет, на 94 голодных играх я познакомился с Селеной Пэдмор. Я привязался к ней. Сильнее, чем к кому-либо другому. И я верил, что она выйдет победительницей из этого безумия. Да, я не надеялся, я верил в это. Так оно и случилось, хотя за эти игры у меня сердце не раз ушло в пятки. Я пытался помочь, как мог и надеюсь, моя ярая агитация Капитолийских спонсоров хоть как-то ей помогла. Так или иначе, она победила, она справилась. Я действительно был искренне рад этому. Я даже не мог себе представить, что она не вернётся. Я до сих пор не могу.
Я продолжил ей помогать и после игр. Тогда, когда нахлынули кошмары и прочие последствия этого безумия. Ей явно становилось спокойнее, когда рядом был кто-то понимающий, что она чувствует. Да и мои кошмары, уже не казались настолько ужасными. Через два года мы поженились. Конечно, в Капитолии пытались устроить из этого огромное шоу. В конце концов, свадьба двух бывших победителей. Но мы их жестоко обломали, сыграв небольшую свадьбу у себя в дистрикте. Нечего этим сволочам радоваться. И так слишком многое в наших жизнях они превратили в шоу.
Пакс ушёл в отставку, и теперь мы работаем вместе с Селеной. Мне гораздо спокойнее рядом с ней. Можно сказать, что я даже счастлив, если такое слово применимо к кому-либо, кто прошёл через Голодные Игры.
❖ способности
отлично владеет трезубцем, копьём и мечом
выносливый
отлично плавает
личный рекорд по задержке дыхания - 4 минуты
умеет плести сети и делать крючки из многих подручных средств
отличный рыбак
умеет управлять лодкой
после игр в свободное время начал заниматься музыкой. поёт, играет на гитаре и рояле
❖ ориентация
гетеро
❖ пробный пост

❖ откуда о нас узнали?
жена пнула
❖ связь с вами

Отредактировано Kenneth Pond (2013-02-03 22:01:23)